Круглый стол «Новая индустриализация: региональные лидеры» на выставке «Иннопром-2012» начался стандартно. С речей в стиле «Верной дорогой идете товарищи» и «Коммунизм не за горами». Но некоторые участники мероприятия озвучили ряд моментов, которые заставляют задуматься: в правильном ли направлении движется российская новая индустриализация?
Новая индустриализация и инновации – вещи, которые неразрывно связаны между собой. И если не будет развития инноваций в России, новых технологий, то ни о каком промышленном рывке говорить не придется.
Где искать промышленные инновации?
Однозначный ответ на этот вопрос дал Охаси Ивао, главный представитель Исследовательского Института Номура, Япония. И звучит он следующим образом: в малом и среднем производственном бизнесе.
Представьте себе пирамиду. На вершине — крупные заводы. Под ними — малые и средние предприятия. В Японии они называются вспомогательным сектором промышленности. Это относительно небольшие компании, которые являются поставщиками промышленных гигантов. И именно этот вспомогательный сектор является опорой высокотехнологичной промышленности.
Например, автопром. Компания Toyota в представлении не нуждается. У нее, несомненно, есть высокие технологии. Ее смело можно назвать инновационной. Согласны?
А вот Охаси Ивао не совсем. Он уверен, что настоящая высокая технология и инновации вовсе не у Toyota. Они у поставщиков – у производителей автомобильных компонентов. И логика здесь есть.
Да, у Toyota современное производство. Но что именно оно собой представляет? Грубо говоря, большой конструктор. Здесь роботы из отдельных деталей собирают машины. А большая часть инноваций используется как раз при производстве этих самых деталей.
Так что, Охаси Ивао предлагает властям обратить внимание именно на малый и средний производственный бизнес. Бесполезно внедрять новую технологию на крупных заводах, если их поставщики так и работают по старинке.
Бюрократия и законы, как враги инноваций
Бюрократия, административные барьеры и непродуманные законы. Вот корень зла и главный враг российской инновационной промышленности. В частности, столь критикуемый ФЗ 94 о госзакупках.
Нелестно о системе государственных закупок отзывается, в частности, представитель компании 3М Майкл Осински. Компания 3М – одна из самых высокотехнологичных компаний мира. На ее счету 45 000 патентов. Расходы 3М на исследования составляют около 1,6 миллиарда долларов в год.
Майкл Осински недоумевает, почему российские государственные компании принуждают выбирать предложение с минимальной ценой? Во-первых, в этом случае об инновациях речи, как правило, нет. Во-вторых, где гарантия, что при покупке, например, самого дешевого обрабатывающего инструмента у конечного изделия будет низкая себестоимость? А ведь именно к снижению себестоимости и стремятся промышленники.
По словам представителя компании 3М, на практике как раз выходит иначе. Тот же дешевый обрабатывающий инструмент выпускается с использованием устаревших технологий. У него меньше ресурс. Он чаще требует ремонта. А качество обработки конечного изделия таким инструментом далеко от идеала.
Что будет, если выбрать более дорогой обрабатывающий инструмент, который создан с учетом новых технологий? Он служит дольше. Не ломается. Качество обработки поверхности близко к идеалу. С его помощью за единицу времени обрабатывается больше деталей, чем при использовании дешевого аналога. В итоге себестоимость готового изделия снижается, а первоначальные высокие затраты на инструмент окупаются сторицей.
Таможня не дает добро
В России открывается множество исследовательских центров под эгидой ведущих мировых производителей. В них работают талантливые инженеры и программисты. Они создают, в частности, программное обеспечение для современных станков. Инновационный продукт в чистом виде. Но дальнейшее развитие этой отрасли под угрозой.
Почему? Опять из-за российской бюрократии и государственного регулирования. Представьте, в России создали новое программное обеспечение для станка. Виртуального тестирования мало. Нужна его обкатка на «железе». И это «железо» присылают из-за границы. Речь идет об опытных моделях оборудования. Они путешествуют по всему миру, курсируя между научными центрами. Но с Россией вышла загвоздка.
По словам президента Американской торговой палаты в России Эндрю Сомерса, в России это научное оборудование застревает на границе. Чтобы ввести его и доставить в исследовательский центр уходит 3 месяца! Хотя по умолчанию у исследовательского центра есть на все про все всего 6 недель.
Кроме того, у подобного оборудования, со слов Эндрю Сомерса, есть определенный «срок годности». И это все те же 6 недель. Таким образом, пока эта техника попадает к нашим исследователям, «срок годности» проходит и она просто бесполезна. Как быть?
На самом деле, проблема более чем решаема. Но пока лишь в режиме «ручного управления» с участием первых лиц государства. Например, 4 года назад за считанные дни ее решил Дмитрий Медведев. После его вмешательства разработчики начали получать научное оборудование всего за неделю!
Но по каким-то причинам на ввоз подобной техники все-таки установили квоту. И если 4 года назад она была актуальной, то сегодня – нет. В итоге на границе вновь скопилась 3-месячная очередь научного оборудования, «срок годности» которого составляет 6 недель.
Похоже, без режима «ручного управления» с участием первых лиц государства вновь не обойтись. Но разве это нормально для инновационной экономики, к которой стремится Россия?
Антон Ходов
Фото с сайта wordpress.com
